От последней остановки пришлось еще минут сорок топать пешим ходом. Когда мы пришли, там оказались пара палаток, Виг-Вам, который народ построил за день до этого.
К этому времени уже начало смеркаться и у меня закрались смутные сомнения насчет того, как добираться домой, поскольку у меня с собой решительно ничего не было.Меня успокоили: мол место в палатках будет, можно не париться и я решил остаться.
Пока готовилась еда, фаерщики распаковали свой инвентарь, растопили парафин, пропитали тряпки и начали крутить. Парафин довольно быстро кончился. Но было круто.Стало холодать, все собрались вокруг большого костра. Местный гуру завел разговор за смысл жизни, показал несколько дыхательных упражнений и йоги со свой женщиной.
Самое запомнившееся, как он начал спрашивать про смысл алкоголя: мол раскрепоститься можно и так.
Тут приехал очень старый знакомый Никита, я его даже сразу не узнал: парень пришел к успеху учится в Оксфорде.
Начал накрапывать дождь и все ломанулись по палаткам. Мне выделили место и тут я понял всю безысходность своей ситуации: ни спальника, ни ковра, сырость от дождя и холод близкий к нулю. Я снял куртку и подстелил, чтобы хоть как-то защитититься от холодной земли. Владелец палатки, спавший в советском пуховом спальнике, проснулся и предложил греться от свечки. Пока грелся, залил себя всего воском.
Ближе к четырем утра, кончился дождь и я, так и не заснув, отправился греться к костру. Каково же было моё удивление, когда я увидел здоровенного детину, спящего в простой ветровке на коврике возле костра. Потихоньку начал подтягиваться народ, мы съели остатки еды. Когда совсем рассвело, и все проснулись мы наконец-то стали собираться: предстоял долгий путь назад. Как же я был счастлив, когда оказался в своей мягкой, тёплой кровати.
